«Лазарь, другъ нашъ, уснулъ; но Я иду разчудить его».
(Iоан. 11, 11).
Вспомните умилительный случай, который произошелъ въ Вифанiи, после смерти Лазаря. При смерти каждаго происходитъ тоже самое. Лазарь есть то любимое существо, которое Господь у насъ отнялъ. Марфа и Марiя, это мы, плачущiе по умершемъ, Iисусъ Христосъ остается Темъ же, вчера и сегодня, и во веки вековъ. Да, Онъ готовъ войти и къ намъ. Въ минуту скорби, какъ пошелъ въ Вифанiю, къ скорбящей семье. Это былъ Онъ, Самъ Богъ Всемогущiй, обратившiйся въ любящаго брата, — близкаго друга, о Которомъ говорили: «Прослезился Iисусъ». И мы чувствуемъ, что онъ насъ понимаетъ, что онъ съ нами страдаетъ, что наша скорбь Ему не чужда, что онъ говоритъ съ нами въ этой скорби, говоритъ какъ Тотъ, Кто плакалъ съ сестрами Лазаря и съ матерью у гроба сына; какъ Тотъ, Кто изведалъ Самъ все испытанiя и скорби, Кто любилъ друзей своихъ, и умирая заботился о Своей Матери. Онъ говоритъ съ нами, какъ Сынъ человеческiй, какъ «Мужъ скорбей, и изведавшiй болезни». [Ис. 53, 3]. Онъ говоритъ слова, которыя никто другой не скажетъ и которыя изливаются какъ елей на наши сердечныя раны. — Онъ и намъ говоритъ какъ Марфе: «Я есмь воскресенiе и верующiй въ Меня если и умретъ, оживетъ». [Iоан. 11, 25]. Тотъ кого ты оплакиваешь, воскреснетъ. Внимая этому божественному голосу, наше горе утихаетъ, лучъ небеснаго Света озаряетъ свежую могилу и нашу мрачную будущность, и мы сознаемъ, что соединяясь со Христомъ, мы не можемъ назвать нашу жизнь безотрадною.
|